Выбор?

 1. Иногда мы бьемся головой о стену, чтобы доказать себе, что мы нужны. Я поняла это в последние дни особенно. И за эти полтора года. С разными людьми, организациями , знакомыми и незнакомыми, но сейчас это не так важно. Они уже знают, что ты готов сделать что-то важное для их целей. Но сами ничего для этого не делают. Мы оставляем их в покое. Пусть они останутся наедине со своими делами и сами примут решение. Мы нужны, мы очень важны, прежде всего, для самих себя. Вот что важно помнить. Эта память может иногда очень помочь и поднять дух.

2. Если смотреть с точки зрения дизайна человека, то больше всего из "кожи вон вылазят" обычно люди, у которых неопределённый Сердечный центр. Посмотрите свою карту.  Если этот центр у вас не определен, то вы наверняка задаетесь очень часто вопросом: что такое любовь? Что такое быть нужным, необходимым, что такое на самом деле близость? И вы наверняка из тех самых людей, которые живут альтруистичным духом, являетесь волонтёрами, помогаете животным, и не можете пройти мимо звука, любого отдалённого сигнала о помощи. Такой человек будет всю жизнь доказывать свою преданность, свою любовь, на автомате бессознательно будет делать всё, чтобы доказать, что он подходящий хороший, он будет жертвовать без раздумий, и будет хотеть делиться всем, что у него есть. Если увидит, что кто-то нуждается в этом или у него меньше. Такая интересная полярность этого вопроса...

Человеку с открытым сердечным центром всю жизнь будет казаться, что ему недостаточно близости и любви, что он невыносимо этим обделён, буквально с самого детства. Именно такой человек будет очень ярко проживать все свои травмы, словно бы это случилось с ним несколько часов назад. И это те самые люди, которые будут отдавать ( от сердца) постоянно, просто потому, что иначе не могут. В их неопределённом сердечном центре ничего не может задержаться, все что они получают, они готовы тут же отдать. Они не могут наполниться любовью и важностью к самому себе, просто потому, что этот центр неопределенный и он будет таким все время. Лишь в обусловленности с некоторыми людьми, с которыми посчастливится оказаться рядом в своей жизнь, они будут полностью уверены в том, что всё, чего недостает, прямо сейчас у них есть. Повезло ли, случайны ли эти встречи - об этом отдельно.

3. Но если мы посмотрим на этих людей с точки зрения психологии, то это те самые люди, у которых были проблемы в семье с детства. Это люди, которые вырастают в помогающих людей. И это становится целью их жизни. Они будут работать в благотворительных фондах, они будут работать в помогающих профессиях. Они всю жизнь будут проживать в себе свои травмы для того, чтобы помогая другим, делиться с ними своим милосердием и пониманием, и перекрывать свою собственную боль в этом процессе. Они будут знать и чувствовать, что испытывают люди и животные, и даже непосредственно наша планета Земля, они будут чувствовать это своим открытым сердечным центром.

С точки зрения психологии такие люди всегда будут возвращаться к роли спасателя, даже когда отчётливо будут понимать, что спасать вовсе не обязательно. Что каждому важно пройти собственный урок. Иногда спасать просто не нужно. И что некоторым людям совершенно не нужно, чтобы их кто-то спасал. И помогал. Можно сколько угодно заниматься терапией, годами посвящать этому время. Можно научиться помогать себе самому. Можно проявить волю, менять свое сознание и нейронные связи, и научиться действовать иначе. Ну что скажет об этом суть человека, который пришел сюда с определёнными данными для определённых задач?

Остается открытым вопрос.

4. Остается сказать, что с точки зрения духовности, человек имеет все возможности, чтобы развивать ее в себе. Но очень большое значение для формирования духовного сознания человека имеет его окружение в детстве. Если хотя бы кто-то из ближайшего круга, будь то один из родителей, или кто-то из их родителей или даже один из учителей в школе – были теми, кто стали авторитетами, которым можно довериться, так как именно они проявляют/ли доброту и милосердие – то именно такие люди закладывают в окружающих их детях самое зерна духовности. Которые начинают в нас прорастать со временем. И однажды приходит то самое время, когда мы понимаем, что мы должны сделать выбор: идти по светлой стороне, или по тёмной. Этот выбор приходит в какое-то сложное время. Когда человек проявляет либо высоковибрационные, либо низковибрационные мысли и предпринимает последующие действия. И несмотря на это, у человека в течение жизни будут ещё не раз возникать моменты, когда он снова и снова будет делать выбор. Ведь чем больше человек представляет себя духовным, тем больше испытаний ему дают, чтобы он снова и снова мог себя проверить.

Ну и как сказала однажды Блаватская, для адептов в развитии всегда будет помощь свыше. Развиваться не обязательно постоянно, но главное – поступательно. Если кому-то это может быть поддержкой, то да прибудет с вами сила.

И можно не считать себя ни духовным, ни сознательным, и все же быть на стороне света и не задумываться об этом. Совершать высокоморальные поступки время от времени или жить этим смыслом постоянно. Мы разные и уникальные по такому несметному количеству параметров…

Это сугубо мои личные размышления и анализ. Никому их не навязываю. И да, спорить бесполезно. Познавайте себя сами.

Красное

 #манифестирующий_генератор #ложное_я

Поначалу единственное, что ты можешь себе разрешить – это пойти в волонтерский центр, который только на днях открылся. Ты разрешаешь себе ходить туда и это является оправданием твоего отсутствия там, где остались твои близкие и друзья. Потом в этом центре Украинцев становится слишком много, они все помогают, и ты оттуда уходишь.

Потом ты просто не можешь выйти из дома, выйти и посмотреть город, полюбоваться чем-то новым в своем новом пространстве, подышать другим воздухом. И тебя добрые люди начинают специально приглашать куда-то выйти: на прогулку, на ужин, в гости, появляются какие-то бытовые поводы сделать вылазку из подъезда. Ты ищешь, кому ты можешь помочь дистанционно. Чтобы не выходить. Ты заточил себя сам, наказав.

Потом ты просто ищешь любую работу и бросаешься в кипучую деятельность, и не вся она тебе интересна. Более того, какая-то деятельность абсолютно противоестественна для твоего устоявшегося образа жизни, для твоих предыдущих наработок, для возраста. Ну ты просто делаешь это, так как это нужно. Для того, чтобы продолжать жить, для того, чтобы оправдывать свое нахождение в этом месте, для того чтобы не чувствовать своей вины перед друзьями и близкими в Украине и перед новыми друзьями, которые появились у тебя за несколько прошедших месяцев. Потому, что ты должен работать, ты как и все понаехавшие, должен работать, все это делают. Ты живёшь в каком-то тумане, делая то, что не любишь. А иногда и делая то, что любишь. Возраст и опыт имеет свои преимущества: у тебя уже есть знания о том, чего ты точно не хочешь, а чего - ты хочешь. И знания о том, что доставляет тебе удовольствие. И ты выкраиваешь время для того, чтобы получить это удовольствие от действий, которые кажутся тебе прекрасными. И в это время ты чувствуешь жизнь везде.

Параллельно ты делаешь много других движений, для того, чтобы пространство вокруг тебя оставалось спокойным. И для того , чтобы быт благоустроить. И для того, чтобы у дочери все было хорошо. И чтобы у твоих животных все было хорошо. И для того, чтобы оправдать возможные ожидания всех, с кем ты общаешься. Ты вклинился в другой мир, в другую страну, ты не должен быть тем, за кого украинцам должно быть стыдно. Параллельно ты слышишь много историй о том, как неподобающе могут вести себя украинцы, будучи беженцами. За них у тебя тоже есть определённое чувство вины. Нет-нет, за нас не должно быть стыдно. Пожалуйста, я хочу что-то делать, чтобы доказать обратное.

Потом приходит время, когда вроде бы твое пространство, твоя семья, твой быт стабилизированы. И в это время ты начинаешь чувствовать, что твоя собственная личная жизнь, твой личный внутренний мир – все это какое-то бессмысленное. Это ощущение манифестирующего генератора, который находил для себя фронт работы и был очень сильно занят, до того момента, как бессильно вечером засыпал. Это происходило много дней, недель, месяцев назад. И вот, когда уже все вроде бы нормально, ты начинаешь чувствовать бессмысленность, фрустрацию, это и есть проявление «ложного я».

Поскольку мир вокруг не статичен, то есть друзья, которые очень душевно, сердечно понимают тебя и поддерживают. И ты - их, кто согласен и принимает. Друзья из прошлой жизни, и друзья – из новой жизни. А есть те, кто остался в Украине и считает тебя плохим, уехавшим. Поскольку ты не проявляешь внимание, не справляешься об их жизни, не интересуешься: что с ними происходит - часто, на постоянной основе. Какое-то время ты пытаешься что-то с этим сделать, а потом просто машешь рукой. Объяснять, что все мы сделали однажды какой-то свой собственный выбор, и что все мы взрослые люди – всем этим объяснениям тоже есть какой-то предел.

И в этот момент бессмысленности, кажущейся, очень важно не начать себя бичевать за то, что ты на что-то не способен, что ты чего-то не умеешь, что ты чего-то ещё не сделал, что ты лентяй. Что… если сейчас тот момент, когда мы представим себе, что мы приехали сюда всего лишь пару дней назад, но у нас уже всё хорошо, насколько это возможно? И у нас в эти дни будет начинаться наше новое продвижение в нашей собственной жизни? Что если мы подумаем так? У меня есть на это отклик. Я хочу представить себе, что я приехала сюда всего лишь пару дней назад, что я не потеряла в себя веру, что я буду прислушиваться к миру и буду ловить новые импульсы в нём и в себе. К этому моему новому заданию у меня уже подключена моя огромная благодарность за нашу жизнь, за тепло и сердечность всех, кто нас любит. И кто позволяет любить себя. В это сложное для абсолютно всех время.

Наконец, через полтора года ты разрешаешь себе накрасить ногти красным лаком. А ещё через месяц, ты разрешаешь себе накрасить губы своей любимой красной помадой. Хотя уезжая, ты все эти вещи с собой не брала. Так как вся эта красота – она не про войну.

Но с этого разрешения можно начать что-то новое, и может быть вдохновляющее?

Бегство

БЕГСТВО. Люди уезжают в другие страны с разными целями, надеждами, ожиданиями, переживаниями, с наличием в разной степени своих ресурсов и понимания к-л возможности использовать предоставленные кем-то. До начала войны кто-то давно мечтал попасть в ту страну, годами ее изучал, и от прагматичных до смелых-их вынесло ураганным, хаотичным потоком через окно возможностей из Украины. Кто-то выехал "пересидеть-переждать", из них кто-то вернулся домой, потратив ресурсы, кто-то - двинулся дальше. Кто-то - просто уехал с земли, где война - в другую страну: без ожиданий, целей, надежд. Мы хотели как можно дальше уйти от кровоточащих ран этой земли, не слышать воя и взрывов, не выживать без работы, не видеть страха в детских глазах. Полтора года спустя ты осознаешь, что ты никуда не сбежал, не уехал. Все это - в тебе. Живет и растет, как зародыш ребенка: ты внутри ощущаешь толчки - сердце и главная аорта вдруг начинают стремительно биться, а зрачки - расширяются, вслушиваясь в тело: чем это окончится? Внезапно приходит головокружение, и ты улетаешь в стратосферу на ракете панической атаки, и это твое новое привычное, частое состояние. Тебя начинает "качать", словно бы под ногами земля уплывает, хотя все стабильно недвижимо. И тошнота внезапно приливами заполняет каждую клеточку, но это не вирус и не токсикоз, а просто тошно внутри. Ты хотел убежать от войны, но не смог. Она прямо сейчас - внутри, трансформируется, прогрессирует. Вызывает расстройства разного рода, апатию, ступор, депрессию, импульсы гнева, слезы. Это живет не только в украинцах, это распространяется в душах, нервах, энергии каждого, кто нам сочувствует. Сопереживания этого состояния - это почувствовать и прожить эту боль внутри себя. 

СКОЛЬКО НУЖНО ВРЕМЕНИ. Наверно, никто не знает: сколько нам нужно, чтобы выключить в себе состояние войны. Когда она кончится на документах, поколение наших детей, вместе с нашими внуками будет в ауре нашей боли. Меня воспитывали дети своим мам, вышедших замуж не по любви: за тех, кто остался. В третьем поколении я годами учусь вытеснять, отпускать эти сценарии нелюбви. У родителей, пытающихся быть осознанными, дети учатся себя уважать, ценить, любить. Ценить свои качества, умения, старания, выдерживать баланс самооценки. Как повлияет на них наша боль? Можно ли не проецировать это "нечто", живущее в нас - на наших детей? Кто-то способен, кто-то - не может. Прогресс наших отношений происходит через призму нашего собственного личностного прогресса. Всем ли до этого? Я задаю себе этот вопрос о времени часто, но ответить ни я, ни кто-то другой - неспособны. 

ЧТО ДЕЛАТЬ. Чем старше мы, тем больше опыта справляться с невзгодами. Мы ищем пути справляться. Через хобби, нутрициологию, медитацию, саморазвитие, смены профессий, общение, откровения, самовыражение на бумаге и в сети, творчество, помощь другим, даже тотальную занятость. Помощь другим кажется невозможной без ресурса, но помощью может быть доброе слово. Помощью может быть своевременно неотпущенный упрек, непричинение боли моральной. Помощью другим может быть даже подаренная тишина. Или вопрос. Объятие. Молчаливое сочувствие. Помощью самому себе будет отсутствие самообвинений. И научиться понимать себя, или узнать о себе - больше, еще больше! Кто-то знает уже, что делать. Но кто-то, спустя полтора года - не знает. Все еще. Я - не знаю. Моя спичка зажигается на 6-7 раз, или ломается. Не знаю, или эти спички отсырели, или непригодны уже, или сушить их, или покупать зажигалку. Или другой инструмент, изучать его заново. В 48. Что делать, когда мотивации нет, когда ничего не можешь делать, когда заставляешь себя встать и ложишься в ночь, как в убежище? Что делать, когда твоя любовь кончилась и когда твое дело умерло в первый день войны? Было ли все это твоим, или только иллюзией? Помогла ли тебе война закончить эту иллюзию, или все поломала? Столько экзистенциальных вопросов без ответов. 

ПОДДЕРЖКА. Повезло нам и всем, когда уехав, нашли приюты не только в домах, но в сердцах. Поддержка в любви - безусловное везение. Тебя любят и ты - любишь. Повезло, что ты умеешь любить и ценишь это. Чтобы моя дочь почувствовала себя легко в другой стране, куда мы никогда не планировали приезжать, понадобилось людей больше, чем на пальцах наших с ней рук: принявшая нас семья, учителя, соседи, продавцы магазинов в нашем доме, волонтеры и врачи, психолог, психиатр. Чтобы один украинец почувствовал себя Легко в другой стране, как моя дочь, нужно десятки людей. Что делать украинцам, у кого нет всех этих десятков людей? Чтобы получить поддержку, нужно уметь заявить об этом, никого не испугав, без претензий, без страха, нужно хотеть ее, эту поддержку. Осознавать, что это нормально. 

ПОМОЧЬ СЕБЕ. Ищу помощь в себе и в понимании себя. Не хочу психологов, психиатров, успокоительных. Хочу погружаться в себя глубже, пока есть этот буфер "незнания", остановки в "непонимании". Это время нам нужно, чтобы набраться энергии, читать, узнавать, понимать больше о человеческой психике, механике, энергии. Учиться понимать, что уехав из Украины, ты не переживаешь маленькую смерть, хотя так кажется. Что твоя прежняя жизнь не умерла, оставшись "там". Учиться понимать, что каждый день всегда разный. Что зоны комфорта не существует. Если учиться понимать, что ты каждый день живешь от пробуждения и до ночи разную жизнь, то значит и все в ней возможно: и эмиграция, и война, и боль, и любовь, и потери, и поиски смысла, и поддержка, и благодарность, что есть время для своих ресурсов, и есть их полное видимое отсутствие, что иногда трудно подняться, что иногда хочешь быстрее уснуть, сбежав ото дня, что калейдоскоп живых душ в окружении будет меняться бесконечно, что ты кому-то нужен именно сейчас, что кто-то рад от тебя отречься, что боль и радость - полярные точки одного и того же сознания, и без них нет жизни. 

МОТИВАЦИЯ. Моя мотивация включается в момент утренней чашки кофе, и с нею же оканчивается. Ближе к середине дня внутри включается собственная "трагедия", что день прошел. Тогда я усилием воли переключаю себя на воспоминания всего того редкого, что можно обозначить счастливым в моей жизни: синие детские ласты в ларьке - я засматривалась на них мимоходом, и однажды мне их купили; моя дорогая школьная подруга, которую я любила большой сестринской любовью и мечтала дружить с ней, и свое счастье, когда в восьмом классе она села со мной за одну парту и мы осознали, что мы теперь две подруги; цветы во дворе моей любимой бабушки и подснежники в лесах сумской области; велосипед деда, который был в моем распоряжении все лето; подаренная мне на 12 лет бабушкой ее швейная машинка, которую они привезли нам в Молдавию; моя первая влюбленность, эйфория и мечты; поддержка чужих и очень добрых людей, когда я юная, как моя дочь, приехала в Одессу; первый мужчина, с которым я поняла, что мужчина способен любить, заботиться и быть адекватным всегда, не как все мои детские годы в семье отец; первые друзья в Одессе, с которыми было радостно; рождение дочери и новое материнское осознание; приглашение меня в партнеры для дизайнерской работы - это было чудом, которое научило меня многому и я узнала себя новой, сильной и узнала свой авторитет; обозначение близкого круга друзей, которые стали моими родными; открытие новой страны Болгарии - теплой душой, домашней, кажется бабушкиной, словно из моего детства; знакомство с людьми, которых мы горячо любим; появление новой, замечательной, настоящей подруги на другом конце земного шара; осознание сохранившихся украинских связей, их прочности и теплоты, перетекающей между нами по невидимым артериям Болгария - Украина - Болгария; окончание кризиса моей дочери, ее радость и счастье от жизни; мои любимые животные рядом - наш антидепрессант на все времена; моя сила духа остаться в мире с собой и желание помогать себе, несмотря ни на что, продолжать искать мотивацию к жизни; каждый новый рассвет, как чудо; каждый вечер засыпать. Моя шкатулка сердечных драгоценностей на самом деле полна до краев. Я понимаю это, если заглядываю туда и начинаю пересматривать свое добро. Я богата. Это больше, чем можно мечтать. Моя мотивация - в моем счастливом богатстве, накопленном, которое исчезнет только со мной. И мой фундамент. Я двигаюсь дальше. У каждого есть шкатулка сердечных драгоценностей. Вы богаты. 

ЗАВТРА. Что будет, когда ты проснешься завтра: узнаешь ли, что наступил конец света, или что наступил мир? Будешь ли ты копаться в прошлом растерянно или искать в ворохе прошлого свою шкатулку сердечных драгоценностей и найдя - перебирать свою радость трепетно, отогревая сердце? Будешь ли поддерживать близких или чужих, или сосредоточишься на себе, потому что ты - своя собственная вселенная, и в ней обязательно важен мир и тишина? Будешь ли ты бежать, или же - возвращаться? Будешь ли нестись в хаотическом турбулентном потоке в бездну собственного ментального хаоса и депрессии, или будешь рассматривать облака, движение листьев на ветру и угадывать по звуку марку авто? Будешь ли оплакивать, или будешь смеяться, хотя еще недавно не ожидал ни первого, ни второго? Судя по моей жизни, все эти вещи проходят в ней своей чередой, и мы не знаем, что будет. Каждый раз я или отдаюсь своему состоянию, или - пытаюсь, учусь его моделировать. Судя по всему, завтра - новая работа с собой.

Мудрец

Мудрый человек тоже может манипулировать. Но ему это не ценно. Это просто один из множества мелких малозначимых моментов в возможной стратегии, где, равно как и гроссмейстер, так и чемпион на ринге, так и военный стратег – будут думать не манипулятивно. А каждый по-своему, где манипуляция для профессионала мудрого, если только ты не используешь техники намеренно, не ценна. Совсем.

Мудрый человек тоже может причинить боль. Но ему это так далеко. В сердце мудрого человека тишина, вызревшая из многих страданий – своих и чужих. И когда тишина эта устанавливается, как непререкаемое правило, которое нет необходимости соблюдать – оно просто есть, и все – тогда хочется желать и другим тишины внутренней. Покоя. А когда другому больно, то сердце его кричит, и этот крик затмевает собой все. Зачем мудрому чья-то боль? Ценность в тишине. Уединенной, даже в круге людей.

Мудрый человек добр. Как и каждый, кто пришел со своими намерениями взять опыт, пронести его, пережить, выстрадать, где всем больно по-разному, и ликовать там, где и как может ликовать только один, и все по-разному – после невыразимой ноши опыта в чем смысл злобы? Злоба – удерживаемая боль. Если ее терять, если ее отпускать, если ее развеивать, как прах, то со временем ее не останется совсем. Но останется доброта. Это то, что изначально дано. Спокойная доброта. И в сердце каждого она есть. Даже если ее спутали, затоптали, упрятали. Это пройдет. Если не здесь, то, когда все кончится – доброта вновь начнет светиться. Она не умирает и не рождается.

Мудрый человек умеет говорить и молчать. Так же, как и природа – все своевременно. Есть и лето. Есть и зима. Есть время говорить и время молчать. Ничего лишнего. Ничего злого. Ничего намеренного. Только молчать из доброго внимания и спокойного осмысления, и говорить – из тишины доброго сердца. Естественно. Когда приходит время.

Мудрый человек ценит время. Время Сейчас Себя. Другого времени нет. И не было никогда. Сказал же Гермес, что придумали время для разделения событий. Наше событие сейчас – в тишине своего сердца, как единственного партнера по жизни, бессменного, неутомимого, жертвующего всем собой во благо нашего развития, - искать доброту. И искать естественность. И искать свое чистое отражение, которому всегда можно тихо улыбнуться. И поблагодарить. Сердце, как никто, хоть ему и не нужна благодарность, заслуживает ее. А времени нет. Есть только этот момент.

И как же хочется стремиться к мудрости. Сердце поможет.

 

Буся

 Никогда не думала, что скажу это, но вчера в 12 ночи мы обнаружили, что нашей вислоушки нет дома.

Привычная вначале мысль, что изредка она где-то запрячется в доме и спит, начала тревожно таять, так как поиски ничего не давали. Понимая, что спокойно уснуть - мое эгоистичное и правомерное желание после непростого трудового и врачебно- исследовательского дня с дочкой право, я продолжала искать. Соня искала со мной. Полтора часа перерывания мешков с тканями, открывания всех шкафов, пылесоса, стиралки, микроволновки, всех запрятанных полок, тамбура, исследования двора, раскидистой абрикосы, с фонариками, абсолютно всех шкафов и на их поверхностях ничего не показали. Упорно перебирая вещи, осознавая абсурдность исследования пространства, я расстраивалась все больше. Два раза мы выходили на улицу во двор, звали, гремели Бусиной кормушкой с кормом, просили Панду и Миру помочь в поисках - и ничего. Все прежние тайные уголки Буси были пройдены нами многократно.

Соня, поддерживая меня, сказала, что она уверена, что Буся где-то в доме, и я предложила ей все же лечь спать. Уже поцеловав ее на ночь и выключив свет, собиралась выйти из комнаты Сони, я услыхала ее:
- Хотя Буся скорее всего не исчезла, а отправилась к своим на родную планету с очередным отчетом о нашей земной жизни.
- Наверняка, - пусто ответила ей я и закрыла дверь в ее комнату.

Тревога о том, что где-то в ночи Буся сейчас в шоке, резала тупым лезвием душу. Я взяла сигарету, оделась и снова вышла во двор. Снова светила фонариком, звала. У нас закрытый двор, из него невозможно убежать кошке, кроме тех, кто уверенно может спрыгнуть с абрикосы на крышу, преодолев расстояние между ними, и уйти по крышам в другие дворы. Но Буся никогда не взбиралась так высоко на абрикосу. Поэтому она всегда гуляла во дворе, сколько хотела. А потом запрыгивала на отлив кухонного окна и претенциозно мяукала, просясь в дом. Могла и просто сидеть на нем, ходить по нему, заглядывать сквозь стекло. Но не сбегать из двора. Никогда.

Мне было плохо уже, очень. Да что там я, вот как ей? Если мы ее нечаянно где-то придавили, например я? Еще в 11 вечера я перебирала лекала и ткани заказчицы, и плотно тромбовала пространство, увеличивая свободное место. Вдруг я придавила ее где-то в кульке? Под кульками? За кульками? Я принялась щупать кульки, переворачивать их, искать бездыханную кошку с замиранием сердца. Мысль о том, что пусть я ее уже найду, лучше сейчас, пока она еще не успела остыть, а не потом, когда она уже окоченеет... Или... - потом, по запаху я ее все равно найду, рано или поздно. Не понимая, как можно уснуть сейчас, но вставать нужно через три часа, я бездумно выключила свет и улеглась. В голове мелькали из памяти кадры, как Буся то ли кряхтит, то ли мяукает, как у меня под одеялом начинает невероятно громко мурчать, и как мне от этого спокойно и... Как я могла не ценить этого? Как я могла это принимать за данность? Теперь, когда ее нет. Мне казалось предательством в эти минуты звать Панду к себе, и я потерянно накрылась одеялом с головой. Но Панда пришла сама, стала скрести когтями у края одеяла за моей головой. Я впустила ее, и она улеглась передними лапами мне на грудь, я гладила ее, думая о Бусе. Панда несколько раз перекладывалась, сбивала меня с мыслей, массировала грудь и органы брюшной полости.

Мне было никак, я неподвижно лежала и чувствовала себя сумасшедшей, халатной, безответственной. Как я скажу ее бывшей хозяйке, если когда-нибудь ее встречу, что я прижала Бусю кульком, она задохнулась и мы нашли ее не сразу? Как я скажу это людям тут, которые всем миром помогали собирать Бусе на операцию в 2016 году? Как я скажу маме? Как я скажу Соне? Какой будет Буся, когда я найду ее по запаху? Какими будут ее глаза - мутными, остекленевшими, закрытыми? Какой будет ее шерсть - пушистой, примятой? Может ей просто где-то стало плохо? Может ее настиг внезапный панкреатитный кризис, и она просто не может дать мне знать сейчас об этом, лежит где-то без сил, как уже было, неподвижно и беззвучно? И если чудом она выбралась со двора, то как донести новым хозяевам, что... Я не помню, как провалилась в сон.

Первой мыслью, когда меня разбудил будильник в шесть, была запоздалая - про Бусю. Я понимала, что дома ее нет. И возможно, я никогда больше ничего о ней не узнаю. Эта пустота и боль одновременно возникает внутри груди, а не в голове. И потом, если теряешь человека или животное, эта мысль будет первой по пробуждении еще долго. И эта одна из тяжелейших мыслей, ощущаемых каждой клеткой сердца, это как каждый раз, проснувшись и поняв, что ты уже здесь, вдруг лететь без предупреждения в черную пропасть и на ходу проживать все моменты, за которые тебе больно, радостно, стыдно, чувства вины, сострадания, безысходности... Я поднялась и вышла в кухню. Панда была рядом, в доме тишина. С безнадежной пустотой и слабой надеждой я подошла к Сониной двери и открыла ее. Выбежала Мира... Я вошла в комнату дочки, осмотрела, может Буся где-то спит - на дочкиной кровати, на дочкином кресле, на маленьком диванчике, на... Но Буси не было. Обычно она первая бежала по пробуждении к своей кормушке. Но в доме было только две кошки. Я надела пальто и пошла искать.

Фонтанские улицы в это время еще пусты. Низги, разве что одинокий работяга в поношеной одежде или в робе может чесать куда-то на фонтанскую стройку. Три ближайшие улицы были пройдены. В одном месте я услышала "мяу", очень похожее на Бусино. Остановившись, я вслушивалась, откуда идет звук. Периодически я слышала явное мяуканье. Но потом оно пропадало, словно одна из галлюцинаций героев Страны багровых туч. Было ясно, хоть я не сдаюсь, что кошки я не найду на улице. Хотя... Могу и найти. Вот сейчас и совсем неожиданно. Я оглядывала деревья, мелкие придомовые кустики. Встретила пару собак. Начали выгул собачники. Мысленно я составила текст, начинающийся словами: "Никогда не думала, что скажу это, но вчера к ночи наша вислоушка пропала". В тексте будет подробное описание, каким кормом и строго по десять граммов ее надо кормить, фото паспорта о ее семилетнем возрасте. Панкреатит хронический. Увеличенные сердечные мышцы, критическая противопоказанность наркозу. Кто поверит? На ошейнике QR - код с моим номером телефона, к тому же. Ошейник держит жетон крепко.

Я вошла к себе во двор. На кухонном подоконнике меня ждали Панда с Мирой. У меня начались слезы. Надо написать обьявление. Его много раз разрепостят группы любителей животных, и Буся найдется. У меня нет вознаграждения за нее, но ее режим питания настолько дорог, и без него она не проживет и недели на подножном корме, или со стола, что я не знаю... Слезы были горячими. Я думала о том, что наконец-то я могу заплакать. Такой тяжелый год... Как я буду сегодня работать? Где сейчас Буся, и в каком она шоке? Или мы найдем ее по запаху? Как Соне будет? Насколько сильно и как надолго она будет все это переживать? Как я скажу ей по пробуждении, что все- таки Буси на утро так и не нашлось? И это я скажу. Я разделась и вошла в комнату Сони. Буси там не было. Ее не было в доме, это ясно, сколько можно проверять Сонину комнату… Вчера, в этой поисковой суматохе, я забыла дочке дать таблетку, пришлось будить. Почти в два ночи. Соня все не могла проснуться, я была невыносимо виновата перед нею, и все же пришлось ее заставить выпить таблетку.

Тугой комок мышц чуть ниже шейного отдела, собрался в твердый, незаточенный кол, и стал продавливать насквозь позвоночник сверху вниз. Эта нервная симптоматика, когда я не хочу делать трудную работу, но надо, этот кол стает таким широким, он рвет мое древо жизни на несколько частей. Но спустя время все восстанавливается, словно печень Прометея. Моя печень – это тугой комок, нет – узел, клубок всех мышц спины и шеи, собравшихся, словно кубло змей в одном гнезде, чтобы переплестись туго и стянуть всю меня, выворачивая с меня кожу. С двумя кошками легче, наверное, найти в случае чего, другое арендованное жилье. Хотя…, бред. С двумя кошками легче перелететь в другую страну, или переехать в другой город, чем с тремя. Хотя… Как я накрашу глаза, если я буду реветь? Вчера после уже долгого оздоравливания волос, я снова осветлилась, и пока без загара, лицо немного сливается с волосами, я бесцветная моль без накрашенных глаз. Но сегодня будет именно так. В больнице, куда надо идти с малой. Там всем плевать друг на друга. Теперь у меня две кошки. Осталось два двухкилограммовых мешка Гастроинтестинал Модерато Калорие, их мои подобрашки уплетут вместо наркотиков. На этом корме их можно дрессировать. Этот корм – святой для них, неприкосновенный, но теперь он достанется им. Думала же я, не нужно брать про запас этот дорогой корм, по закону Мерфи все может кончиться не как задумывал. Нужно работать. Сегодня я не дизайнер, никакой не писатель гениальной прозы, не композитор, пишущий навеваемое музыкой сфер. Сегодня я буду швеей, мне очень нужны эти гребанные, нет эти замечательные денежки. Конечно, я все сделаю, руки начнут сами, и они же окончат. Я же буду безучастно наблюдать за процессом, контролируя. Пустота… Как?! Кто сейчас рядом с нею? Я в потоке. Я в позитивном потоке.

Я тыкалась по кухне, своей комнате, ванной. Нужно начинать работать. Как мне успеть теперь. Нет, я конечно, успею. Я никуда не денусь. Но это пока, ведь все периодически налаживается в жизни. У всех так. Мне показался знакомый звук колокольчика… тупой такой звук, особенный. Раздавался из закрытой комнаты дочери. Еще раз… Я уже у ее двери. Открыла. Серая черепашка, ковыляющая, словно унылый рахитик, выгнувший вечно вверх спину… Буся прошла мимо моих ног и пошла в кухню. Я взяла ее на руки, подняла над собой:
- Где ты была???
Буся смотрела мимо меня. Анунак ты гребанный. Буся вырывалась. Я насыпала ей корма. Буся ест. Никогда! Никогда не заводите вислоушек! Они доведут вас до инфаркта! Они гиперболезненные. Они своенравные. Они… очень любвеобильные, но это все не сразу. И не со всеми. У меня шок. Буся сходила на лоток. Взобралась на мой диван, свернулась клубочком. И уснула. А что она делала до этого??? Чем была занята, на какой планете ее носил черт? На каком межгалактическом совете она заседала?! Мне надо работать. Дочка скажет, что она так и предполагала, что утром Буся появится, «как ни в чем не бывало». Сука. Буся. А я – эгоистка. Думала только о себе, своей работе, волосах, глазах, дорогом корме. Буся. Узнаю ли я твое новое тайное место? Место телепортации, блять.

Исповедь одного дня

 Сегодня днем мне срочно захотелось выпить. Одновременно нужно было работать, думать о другом заказе, о презентации, о вчерашней зум-встрече и выполнении договоренностей, о приготовлении завтрака, о любимой кошке – одной, второй и третьей нелюбимой, так как она очень смахивает характером на бывшую подругу: и ударит, и залезет в твою тарелку, и укусит, и припугнет, и тут же нагло залезет на колени и выше и будет ласково мурчать, и орать – просить, и не тронь ее, пока она не разрешит, но это можно понять только экспериментальным путем. Работу надо было сдать в районе 15-16, дальнейшие планы на день имелись. Так же в голове имелся список тех, кому мне очень хотелось сделать подарки. Среди них были близкие, далекие, малознакомые, один мой бывший преподаватель, пару подруг. Подарки я люблю делать. И сама люблю их. В списке моих подарков меня не было, только сейчас поняла. Так же голову занимали иные мысли, среди них не было эйфории от любви, радости от погоды. Но мелькали яркими огоньками творческие зародыши, и агрессивная визуализация мозгом лета, летнего солнца, меня на шезлонге голой в закрытом от всех деревьями и забором дворе, конечно, летнего бриза, приставшего к ногам откуда-то песка. Я не люблю пляж общественный, но песок, прилипший к ногам – люблю, особенно когда им и не пахнет, и на улице январь и дождь.

Меня слегка удивило желание выпить. Пить я не люблю. Верней, люблю, но там свои тараканы и она сами решают, что и как. Например – пиво – только летом и, вероятнее, это будет до двух бутылок за лето. А коньяк – зимой, и только когда стрельнет какой-то таракан из незаряженной палки на стене, и это желание отрекошетит со дна подсознания в стройные перфекционистичные линии нейронных связей, и это, конечно, все сразу нарушит. В закрытую дверь уже третий раз скребется кошка номер один, не пойду ей открывать, так как предыдущие два раза она сразу убегала. Сегодня и у нее стреляют в мозгу тараканы. Нет, все-таки я снова пошла открывать ей. Она заглянула в комнату и начала уже заходить, следом за нею кошка номер два. Затем, когда я хотела закрыть уже двери, это отдельная история, первая кошка попятилась назад. Я психанула и попробовала ее ногой задвинуть обратно в комнату, но она смоталась. И следом за ней выбежала вторая. Я снова психанула, села это все писать. В-общем, я закрыла двери, и только села за пк, как увидела наглую серую лапу в щели между дверью и порогом. Я поднялась в четвертый раз, открыла двери – они обе стояли на пороге и явно никуда не торопились, не то, что я тут, когда на ухо присела муза и диктует это вот все. Короче, вдруг я рявкнула:
- Заходи ради бога! – я смотрела на обеих. Одна зашла, вторая осталась на пороге, а я снова психанула и оставила дверь открытой.

Желание нарастало. Я слукавила и предложила дочери выйти со мной в ближайший магаз за вкусным кофе из кофемашины. И за яблоками. Дочь не хотела выходить, но хотела, чтоб я принесла ей кофе. Я устыдилась своего лукавства и желания выпить, ведь я же мать, а не алкоголик. Не ожидая от себя такой прыти, я вдруг быстро переоделась, и на ходу завязывая пояс пальто и накидывая не плече сумку, кинулась в кроссовки. Большая пустая сумка и моя прыть вместе со мной за три минуты оказались в магазине на углу. Я попросила продавца помочь и быстро сварганить мой кофе. А сама подалась за яблоками. И коньяком. Яблок не было, я зря так долго открывала кулек. Я ненавижу открывать кульки. Это всегда неподдающаяся разрешению проблема. Я могу придумать, как закрыть расходы двух взрослых человек, работать 2,5 суток без сна, делать одновременно несколько работ и иногда прихвастнуть этим, как сейчас. Но редко. А вот кульки открывать – нет. Пришлось взять пару лимонов. Сладости дочке. И коньяк. Как всегда, несмотря на стройный ряд логически выстроенных бутылок, цена под ним не соответствовала цене на кассе. Но разница равнялась бы поездке в другой магазин или порции кофе. Глупо об этом париться. Просто хочется быть в курсе правды, которой многих из нас учат еще в детстве.

Через пять минут я уже отдала кофе дочери, мыла руки и лимоны. Мылом. Это удобно сейчас – мыть все одновременно мылом, тут главное – не увлекаться и не перестараться. Зимой день короткий, а мыть можно долго и увлеченно. Я налила себе 50 г, как только дочь ушла к себе. Пригубила. Посолила лимон и съела его. Мне было стыдно и не стыдно одновременно. 12 дня, у меня дедлайн сегодня, мне нужно приготовить завтрак. Я ненавижу пить залпом. Я могу цедить 50 г час. Но не сегодня. Через пять минут я схватила сигарету, и начала подкуривать, уже выходя из дома. Сигарета не подкуривалась, я попробовала еще раз, потом увидела, что это фильтр и перевернула. Сегодня впервые я обратила внимание, что что-то в сигаретах изменилось, подпаленный фильтр больше не вызывает дискомфорта, когда его помещаешь в рот. Хотя, может, дело во мне.

Шел третий день локдауна. На меня светило яркое солнце, и говорю вам, визуализация работает! Я курила, запрокинув голову в небо, обозревая его голубизну через густые ветви старой абрикосы. Это всегда красивей, чем просто смотреть на небо. Наверное, я нервничала, поэтому вдруг спонтанно решила применить алкоголь. Можно было бы оправдаться новогодними праздниками, но только не мне. Оправданий мне нет, еще с детства, сколько себя помню. Никаких троек, никаких опозданий с уроков домой, все только четко, по расписанию, по страху, без оправданий. Наверное, поэтому иногда чайник, после долгого тихого внутреннего кипения выбивает клапан и начинает течь, заливая горящий газ. Нужна разрядка, больше так нельзя. Если б не но. Мои и правда азиатские корни по матери передали мне свойство нелюбви к алкоголю – у меня начинается состояние отравления, работать печенью – не мой конек. Вот как раз 50 г, разве что. Такой секрет. А от вина я тут же сплю, поэтому лучше на ночь, и желательно уже лежа в постельке. Конечно, я не против экспериментов, и иногда это бывает даже неплохо. Но не сегодня.

Прилетела одна из мыслей о том, что я давно не заглядывала в родительский чат. В декабре у меня была уже не одна цель – закрыть аренду, а две – еще и закрыть коммунальные. Когда я их закрыла, то на оплату учебы не осталось. Меня это не печалило, но видимо печалит периодически других. Потому что, несмотря на некоторые выпады сопротивления некоторых родителей о том, что в период онлайн-обучения на хознужды школы и класса они не сдадут, родительский комитет напоминает, что эти средства идут на ремонт класса, на выпускной, на то да се. Ну и уборка, и охрана, тут все. Я не вчитывалась, это бесполезно, но список дошел до шестисот гривен. В чат посыпались скрины оплаты, я видела, что у них, несомненно, эти деньги лишние перед новым годом. А один из родителей внутреннего сопротивления написал дословно: «У нас в Украине согласно утверждённой космической программы в период с 2015 по 2022 гг, планируется запуск шести спутников «Лыбидь», «Лыбидь-2», «Сич-2-1», «Сич-2М», «Сич-3» и «Ионосат», но не хватает денег на запуск ни на один. Предлагаю начинать потихоньку скидываться. И когда запустим первый в космос, выйдем с требованием переименовать один из них в «… название школы…(прим. мое, простите)»!!»
Периодически родительский комитет не гнушается публиковать в родительском чате списки должников пофамильно. Меня там никогда не было, но вызывало отвращение к тому, кто пишет эти списки. Так вот, подумалось, что сейчас там должен был новый список, и со мной. Я проверила, и не нашла списка. Но думаю, просто пока люди еще отдыхают.

Я нагрела себе овсянку с фруктами(последним яблоком, а завтра их завезут и я куплю). Забыла про нее и пошла работать. Сегодня предстояло вшить два отложных воротника, помимо прочего. Хоть я бодро сидела на стуле, но подмечала, что мозг стал отказываться строить нейронные дорожки и поднимать со дна головы мышечную память на тему этих воротников. Стало грустно от такой банальности. Я недолго думала, опершись головой на руку, и потом стала работать просто, не думая, потому что в таком случае я в дедлайн никак не вложусь. Я думала о том, почему мне не важны деньги, а важно творчество. Почему это так глупо, и почему я не похожа строением ума на свою бывшую подругу. Вырвавшись когда-то из села в город, она рвала и метала все на пути, ни одна работа не осталась неотмеченной ее ложью, обманом, связанным с деньгами, ни один мужчина не лег с нею когда-то дальше, чем в первый же день, и по ее приглашению. И добралась до человека, на которого смотрела, завидуя мне, когда я была с ним много лет. Мы тихо расстались, но они встретились, и по ее приглашению случилось пристройство п..ды. Сейчас объясню: она орудовала своим лоном, как другая бывшая подруга работает печенью. Про таких один мой бывший знакомый говорил прямо: хочет пизду свою пристроить.. А меня его фраза всегда раздражала и обижала. Не все этого хотят. Вернее, не только лишь все, а некоторые девушки хотят и любить беззаветно, и заботиться, и принимать эту заботу, и быть чуткими искренне, а не потому, что скоро канун восьмого марта и нужна новая очень дорогая сумка в подарок. Короче, много за плечами бывших знакомых и бывших подруг. Которых винить-то не в чем. Они на меня смотрят, как на идиотку, и я их прекрасно понимаю. Сама себе постоянно удивляюсь. Например, вот сейчас. Человек творческий так слабо заземлен, творить и продавать себя способен не каждый. А вот по-отдельности, это случается чаще. Поэтому я творю, а она продает. Все просто. По сути, случился инцест. Моральный, этический инцест людей, с которыми я по отдельности была близка порядка 15 лет. Теперь близки они. И это, должно быть, удобно для них. Один мой нынешний друг говорит мне, что если я их все еще вспоминаю, то они мне должны. Или я так чувствую. А я чувствую, что просто я выросла из них, расставшись когда-то и с нею, и с ним. Что они идеально подходят друг другу. И что она сильно искажает все, когда описывает, как они любят друг друга «до конца». Просто, когда всем женщинам человек говорит одни и те же слова о чувствах, то фантазии, значит, у него немного и лениво, а без фантазии в голове, и это мое мнение, любить искренне долго не будешь. Потому, что когда у них у обоих в головах прагматизм, то така и любов. А вспоминаются они мне, потому что я не знаю почему. Самой надоело.

Где-то посреди дня небольшой хилый чертик пару раз присел ко мне на ухо и затребовал напиться. Ответа зачем я не получила. Возможно, так как нет такой практики. Но пару раз я смело пригубила по чуть. Можно делать много дел выпившим, но шила выпившая я впервые. В нашей квартире есть самая теплая комната. Там с двух сторон живут два соседа, которые хорошо топят, что позволяет нам периодически экономить на отоплении. Причем раньше я думала, что экономлю. Но это было заблуждение, потому что только в декабре 2020 года, получив счет на первое число, мое сердце замерло и остановилось. И дальше пошло, но шок прошел только через месяц. Все как-то не распространялись на тему, но вижу по ленте, что удержать в себе эти мысли хочется, но не можется. Но толку от ваших описаний счетов нет, толк есть от соседей, как у нас, когда они хорошо топят, и вы можете сэкономить на отоплении. А если вы в отдельностоящем доме, или, не дай бог, в квартире со старой системой центрального отопления, то вам поможет только сухое голодание до весны. Никто из тех, кто пишет видосики, законы – никто не печется и не начнет, ничем в вашей жизни. Выбор тут прост: или тепло, или еда. Так что мы везучие, я давно это вижу. И в такой комнате с общими стенами можно и уроками заниматься, и питаться, и спать, и работать. Пока у людей есть деньги на еду, они готовы экономить на отоплении. А потом, глядишь, начнут тихо уходить, и без всякой пандемической штуки, а просто – от грусти. Я перестала нервничать чуть менее года. А многие – и того раньше. Это и привыкание, и какое-то смирение с судьбой, и наоборот – упорное сопротивление и удержание своих ресурсов внутри, без выражения чувств. В-общем, я запуталась. Но меньшая эмоциональность все же спасает от энергетических выбросов, как ни крути.

К тому времени, как закончился дедлайн я все упаковала и пошла спать. Я почти никогда днем не сплю. Не позволяю. Работа. Но вот сегодня пошла. Это повод для гордости. Овсянка и коньяк не друзья, небольшое, но явное ощущение отравления отключало ответственность и планы. Лечь бы просто и потеряться. И мне было очень жаль этих часов, что я отключусь из планов. Хотя, если б в плане подарков кому-то, я включила подарки себе в виде дневного сна…

По будильнику я нехотя проснулась, и поняв, что еще не ночь, начала приманивать осторожно все утренние мысли назад в голову, чтоб собрать из них компанию для размышлений и мозгового штурма. Отравление никуда не делось, но тут главное, не бичевать себя за то, что ты сознательно открыл свой кипящий чайник. Пусть и не своевременно, но все-таки. Я подумала, что даже если и не совершу до конца дня никаких достойных подвигов, то хотя бы сделаю уборку. А тогда и в голове, надеюсь, станет чище. Заказчик не пришел, и я кинула взгляд на свои воротники. Меня удивило, что я умею быть настолько неперфекционистичной. Подумала – пускай, и так сойдет. И тут же сама себе сказала, что хорошо, что не забрал. Потому что после уборки я буду это переделывать. Кризис в стране, в мире, начался не весной 20 года. Конечно, намного раньше. И то, что сейчас показательно теряют бизнесы люди, не означает, что раньше многие небизнесовые люди не имели проблем. Сознательно проживать дизайн и предоставлять жизни месить из тебя тесто, чтоб потом спечь нечто, пока неизвестное – это испытывать и много радости, и много стресса. Я проживаю свой дизайн человека сознательно уже восьмой год, и не имея или имея небольшую поддержку близких и не очень людей, зарабатывая основное самостоятельно, тоже стараюсь помочь хоть чем-то, хоть кому-то. На этом, возможно, и держится наше уставшее общество. На вере, что в самый последний момент, все-таки, люди не откажут. Один – поможет в одном, а второй – в другом. Потому, что мы отпускаем хлеб свой по водам, и по прошествии времени он снова к нам возвращается. И хотя, кажется, нет ничего у нас лишнего, но все, что не использовано и не съедено нами сегодня, кому-то другому сегодня бы пригодилось очень. А завтрашний день дает нам снова возможности строить и жизнь, и заново, и получать от Провидения все – и уроки, и пищу, и благодарности, и радости. А бичевать и пристыжать себя мы и сами горазды.
Я верю, что где-то в Бурунди, где я скорей всего никогда не буду, или в Гренландии, или в Мексике, или в Беларуси, несмотря на разные крупицы ментальности в себе, все люди иногда смотрят в небо и любуются им. Вдыхают морозный воздух и желают это нереальное чувство свежести разделить с близкими. Я верю, что несмотря на разницу в строении ума и разницу в способностях, все мы есть одно целое. И хотя это целое проживает свой опыт и эволюцию отдельно и самостоятельно, мы не имеем понятия, как наши выводы о жизни синхронизирует пространство для каких-то своих неведомых нам целей. Да и есть ли там цель… Наверняка нечто такое, чему человек еще не нашел слов.
Уже утро следующего дня локдауна. Крышка приоткрыта. Но что будет дальше… Матери будут улыбаться детям и обнимать их. Люди будут ласкаться к животным и растениям. Дети будут звонить родителям. И проведывать близких. Одни будут продавать, другие творить. Кто-то - помогать, кто-то – принимать. А я пойду переделывать дневную работу.

Пленница

 Единственное, о чем я надеюсь никогда в своей жизни не пожалеть – это о навыке, о понимании «что такое любовь». Безмерно сильно надеюсь, что это то единственное, что не заставит меня никогда раскаиваться, что я смогла в своей жизни соприкоснуться с этим свойством Мира. И бесстрастно, и страстно осознаешь, что вот именно в этом контексте слово «никогда» - далеко за гранью уместного. Ведь где, как не в любви – к кому – или к чему-либо, мы живем основную часть здешнего существования. И где, как не в никогда, случаются с нами те самые витки судьбы, навсегда меняющие оттенки и акценты на уже заерзанном, но еще не оконченном гобелене в таинственной мастерской.

Через собственные ощущения любовных переживаний мы незаметно для себя вытаскиваем на свет Божий, понемногу, или стремительно, а то почти незаметно – то нити, светящиеся добротой и теплом убаюкивающим, благородством, щедростью, смешливостью, спокойствием и бесстрастием, величием, умиротворенностью. А то эти нити явно черны, но поскольку они тоже тянутся из тебя, то сразу так и не обратишь явного внимания на корявые, дрожащие, тусклые и частенько до тошноты мерзкие тени и силуэты на окружающем нейтральном пространстве. И это тени и силуэты то животной жадности, то предвзятости, а то и вовсе пожелания смерти. Мелькнут, и вроде и не было. Потому как вспоминать и не хочешь такое. Но зерна всего вложены в нас.

Ее я повстречала, как всегда бывает, неожиданно. И поначалу во мне не возникло никаких чувств. Разве мог мне кто-то когда-то сказать, что она, эта девочка, станет моей пленницей? Пленницей моих чувств. Заложницей моей страсти, общечеловеческой страсти любить. И быть любимым существом. Когда я смотрю в ее глаза, для меня останавливается весь мир. Все замирает в один миг. И средоточие всех моих прежних и нынешних трудных дней, является завершением в ту самую секунду, когда я останавливаюсь своими глазами на ее глазах.

Когда мы разговариваем, даже если я говорю не о ней, но нахожусь близко, она смотрим прямо на меня так…, и следит зрачками непосредственно за моими глазами. Это так… захватывает мою душу… Это так захватывает сердце, и это невозможно описать человеческим языком. Когда я прикасаюсь к ней и чувствую отклик ее тела – то же чувство, что и от нашего контакта глаз, возникает во мне вновь. Иногда посреди ночи, проснувшись, я чувствую телом, как она прижимается ко мне боком. И снова это же ощущение счастья и единства вспыхивает во мне.

Мои давние впечатления от прочтения «Коллекционера» даже не двоякие. И уже истерлись. Трудно ответить однозначно: любил ли герой Фаулза свою пленницу? Но то, что какая-то часть его естества жадно и страстно желала, чтобы девочка была в его власти – это неоспоримый факт. И к чему привела эта страсть? Моя девочка много раз пыталась сбежать от меня. И в эти мгновения я ощущала себя монстром. Наверное, трудно не хотеть сбежать и вновь почувствовать свободу, когда ты знаешь эти ощущения не на словах. Когда ты долгое время являешься свободным. И какой бы ни была твоя жизнь в неволе, свободу ни на что нельзя променять. Ни на еду. Ни на деньги. Ни на теплую кровать. Ни на стакан воды. Ни на жаркие объятия тоже.

Иногда, когда я гляжу на нее, я в мгновение представляю себе ее тело холодным, закоченевшим. И в этот момент я понимаю, что, несомненно, если она уйдет первой, ведь мне первой не хочется инстинктивно, - мне придется этот еще несостоявшийся ужас пережить. Но ужас этого состояния уже отложился во мне. И мысль о том, что нам приходится выполнять что-то, чего мы не в силах убрать, остановить – делает темным свет, а ночь – кромешной бездной… Иногда я подхожу к ней и приклоняюсь своей головой к ее плечу или к спине. Она остается неподвижной, и меня трогает даже мое непонимание в эти секунды: почему она не отпрянет? Почему ведет себя так? И я не знаю, что в это время с нею происходит: то ли она терпит, а то ли действительно мои прикосновения такого рода ей важны.

Когда своими ладонями я беру ее лицо – а иногда люди делают так с теми, кого любят –, она опускает глаза и смотрит куда-то вниз. И мне сложно понять не только ход ее мыслей. Вихрь миллионов ощущений несет меня вместе с ее взглядом куда-то в пол, сквозь него. В землю. К магме. Ядру. И насквозь – в космос. О чем она думает? Вот такой вопрос у меня возникает. После моей дочери, она, как ни странно, является вторым близким мне по духу, кто, пребывая со мной в горе и в радости, согревает и поддерживает на плаву. Несмотря на то, что она пленница.

Иногда я думаю о таких же пленниках у других. Многие даже не знают, что такое воля, что такое утренний ветер, что такое шелест листьев. Что такое искать спасения, и что такое бежать от страха, и что такое преодолевать себя. Червяк, готовящийся к зиме, втаскивающий кропотливо пожухлый осенний лист абрикосы за хвостик в свою нору, чтобы закрыть ее к холодам, утеплить свой дом – свободнее и счастливее наверняка, чем такие пленники. Хотя, откуда мне это знать? Но то, как червяк усердно трудится, отчетливо слышно в ночной тишине. Это вызывает у меня уважение. Попробуйте достать такой лист из земли за еле торчащий кончик. Будете долго доставать. Потому, что его долго втаскивали в нору. Свободный червяк, как ни крути.

Каждый раз, когда она хотела сбежать – все внутри меня обрывалось. И я мчалась ей наперерез, едва успевая. Интересно было б понять, о чем они думают, пленники? Пленники человеческих чувств. Но такие глубокие вещи могут никогда не показаться, не осветиться в этом мире. То, что чувствуют пленники, всегда останется в глубине их души. В моей жизни было много разного и в каждый момент жизни было нечто приоритетное, ценное, ценнее всего на свете. И как странно умом осознавать, что все ценное является тем, к чему мы привязаны. А привязанность – причина боли и страдания. Равно, зачастую, как и причина теплоты всеобъемлющей, радости непрекращающейся. Мы можем думать, что наша привязанность связывает нас оковами до конца наших дней, но это как игра в одни ворота. И оковы всегда висят только на том, кто так думает. А другая сторона – всегда свободна в своем волеизъявлении и в сознании. И наша ценность, и наша привязанность, и наш приоритет – никогда не станут привязанностью, ценностью и приоритетом другого.

И пусть в эту секунду у каждого человека есть привязанность, к которой он обращен мыслями, едва открывает глаза, будь то пес, будь то человек, будь то цветок, к которому подходишь первым и здороваешься с ним поутру, и будь то девственные заснеженные горы, или рокочущий вселенской мудростью океан, или зачарованная бездна звездного неба. Все равно, эта привязанность только этого мига жизни. И только твоя. И ты не можешь знать, в чем будет состоять послание твоего сердца и к кому - через час или завтра. Наша жизнь так необычна. И так интересна. Своими чудесами и своими переменами. Своими уроками и своими предательствами. И все же, не будь в ней полярности, мы бы не имели таких ярких, осязаемых всей своей межсубатомной пустотой переживаний. Я уверена, что есть немало таких, как я – кто будет счастлив, осознавая свой сегодняшний приоритет в любящем тебя сердце живого существа, находящегося не на другом конце земного шара, и не в другом районе города, а прямо сейчас, рядом. И это счастье позволяет нам осознать, что понимание процесса быть счастливым – это путь, а не результат. Нельзя думать, что ты когда-нибудь станешь счастливым. Такие мысли лишают нас возможности чувствовать этот момент.

И даже если на улице становится все холодней, и лето кончилось, и даже если на днях был с кем-то конфликт, и даже если сейчас мне трудно определить свой вектор дальнейшего долгосрочного развития, прямо в эту секунду я чувствую себя счастливой от того, что моя пленница прижимается ко мне, массирует мою ногу и выдергивает своими когтями петли на моей домашней одежде. Кто-то может подумать: какое извращение – животное портит твою одежду, а ты так радуешься… Я радуюсь тому, что она искренна со мной. И поэтому именно ей можно все. И сейчас она искренна в том, что прижата по собственной воле к моему телу, сильно и близко. И я надеюсь, что это мое счастье в компании моей пленницы продлится как можно дольше. А где правда нашей свободы или неволи – где-то посередине.