ОН.
Однажды ты встречаешь новую женщину. И пробуешь ее - где осторожно и чутко, где-то - с напором и мастерски. Пробуешь, после долгого перерыва, который и не был-то долгим. Но как для мужчин, которым за сорок, или же старше, ты будешь стараться пробовать искренне. Ты узнаешь себя будто-бы заново, и множество ощущений - приятных и тонких - всплывают со дна подземелья души. Они будут радовать по-мальчишески, и в эти мгновения может казаться, что все предыдущее время ты просто надумывал собственную очерствелость, что ты напрасно навязчиво мыслями утяжелял прежние жизненные неудачи, и что не бывало тех самых-самых разочарований. Ведь есть эта женщина рядом, и есть ее отклик. И в ночи рядом с ней ты видишь на потолке, вместо белого цвета, летящие звезды и даже рождение новых галактик. И ты усыпаешь безропотно и беззащитно, уткнувшись губами ей в шею. И твои руки, и все твое тело во сне беспорядочно и упорядоченно одновременно ее обнимает, как бы ни было неудобно: все неудобства вообще испарились в ее энергетической оболочке, так чудно-легко смешавшейся с твоей. И ты снова чувствуешь дар смеяться по-детски и безмятежно над ребяческими вашими шутками и без каннабиса - так, как только и способны смеяться влюбленные, неумелые и незнающие все, что еще предстоит впереди, подростки. И то ли гормоны, то ли на самом деле любовь, но ты думаешь: “Странно, она отдает себя полностью - все, что может и даже больше. И притворяться так невозможно.” И ты начинаешь задумываться и осмысливать варианты, и... Что Будет Дальше. И думаешь так какое-то время, растянутое в пространстве ваших объятий, и когда ее рядом нет - ты задаешься вопросом: “Что будет дальше?” Затем, из подземелья души, из-под грязных обломков разрушенных не тобой ожиданий, из-под наслоений еще чистых, но непригодных уже для этого времени мечт, и из-под превратившихся в разноцветную пыль, осевших на дно, когда-то сознательно и несознательно пущенных по ветру светлых надежд, поднимается старожил каждого подземелья души - Страх. И если ты его не приручал, если ты его не направлял, если ты его не воспитывал - он способен занять свое место напротив тебя - в противоположном конце длинного хозяйского стола. Начинается вече.
Когда переполняется чаша, ее содержимое, изливаясь под собственным весом, следуя гравитации, плещется под ноги на Земле. А в космосе - в том самом космосе мужеских чувств и ощущений - переполнение чаши сознания искренней близостью - рождает новый порядок. Или же хаос. И в том и другом можно жить, только разное время. Ведь заново созданная структура чего бы то ни было - либо жизнеспособна, либо обречена изначально. И в эти необычайные каждому человеку краткие миллисекунды вселенского времени, разуму предоставляется шанс принять или отвергнуть рождающийся из близости двух новый порядок. Или же хаос. Но хаос, как кажется, проще всего и принять, и привыкнуть, и пережить. Хаос, как представляется, без жестких рамок и без четких правил. И это - легко. И ты его принимаешь. И предлагаешь принять его женщине, осознавая при этом, что ваша близость была не надуманной, но тем не менее... Страх говорит дистанцироваться. В наше-то время, когда столько проблем и реальных, совсем не надуманных обязательств и обстоятельств, существовавших до этого вече, когда столько не менее важных дел под тем самым мужским руководством, дела и работа, быт и здоровье, возраст, финансы и бывшая где-то супруга - одна, или две, а также дети, их жизнь - все это ты выставляешь в единочасье высоким и острым своим частоколом между Собой и между Ней. И предлагаешь ей хаос, если согласна. Потому что, ну как? Сейчас современные люди вот так и живут - Он и Она 21-го Века. Многие люди.
И ты прекращаешь показывать чувства из-за частокола всех сформированных бытом и суетой обстоятельств. Смеешься над словом “любовь”, и над всем подобным. Часто груб и не слишком внимателен. Открыто циничен, насмешлив над тонким и хрупким. Ты позволяешь то звать, раскрывая навстречу ладони, то отвергать откровенно. Но не отпускать в то же время. Как и еда, секс становится чем-то чрезмерно физическим. Как и зима, лето становится просто временем года. Как и вчера рядом с ней, сегодня и завтра становятся чем-то статичным, но в то же время совсем нестабильной величиной. Забывшись, ты можешь уснуть, как и прежде, безмятежно уткнувшись губами ей в шею. И иногда отвлеченно увлекшись, ты будешь способен смеяться искренне и беззаботно, забывая на время, что ты не подросток уже, а тот самый мужчина, проживший большую часть своей бренной жизни, побитый осколками жизненных обстоятельств и ощетинившийся, как большинство очень взрослых людей, и в готовности принимать все, что будет. И сроднившийся за уже много лет со своим частоколом. Внутри него - пребывание в четком, правильном, личном, логичном порядке. И вне его - хаос.
ОНА.
Женщина, отдающая себя, сколько возможно, равно и женщина, только берущая, не способны ни брать, ни тем более отдавать себя сквозь частокол. В любом Веке.
